Надвременный гений Пушкина-Вестника (с точки зрения бакинского эзотерика)
А ВСЕ-ТАКИ ЖАЛЬ, ИНОГДА НАД ПОБЕДАМИ НАШИМИ, ВСТАЮТ ПЬЕДЕСТАЛЫ, КОТОРЫЕ ВЫШЕ ПОБЕД….
«Жду царского слова, чтобы умереть спокойно…» – просил прощения Поэт за нарушение царского запрета на дуэли. Ответ Императора передал Жуковский: «Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе мое прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки».
Дуэль с Дантесом состоялась 27 января (по старому стилю) на Чёрной речке. Пушкин был ранен: пуля перебила шейку бедра и проникла в живот. Для того времени ранение было смертельным. Пушкин узнал об этом от лейб – медика Арендта, который, уступая его настояниям, не скрывал истинного положения дел…
За два века вокруг Пушкина собралось столько стереотипов, штампов, где серьезный анализ перемежается с досужими сплетнями, подаваемыми "с ученым видом знатока", что подчас кажется, что кто-то поставил своей целью за всем этим туманом скрыть истинный облик гения не только земли Русской, но и всего человечества. Кстати, это еще один из привычных штампов, ибо еще никто толком не дал определения, что такое – гений…
ВО ВРЕМЕНА ПУШКИНА НЕ БЫЛО "ЛОЛИТЫ"…
Что мы слышим на всяких мероприятиях, посвященных Пушкину?
Если текст Евгения Онегина, то как правило не пушкинский, а П. Чайковского и К. Шиловского – авторов либретто оперы, а 90% занимает пересказ любовных историй. Здесь и Молдавия (excusez-moi Молдова), и бедный "полумилорд-полукупец" граф Воронцов, которому ловкий потомок эфиопа Ганнибала наставил рога (эта тема почему-то особенно забавляет телевизионных юмористов )и прочая дребедень.
Что интересно - сегодня, когда всё принято подвергать тотальному пересмотру, подчас доводимому до полного абсурда, биография Пушкина излагается в классических традициях соцреализма. Пушкин только и занимался тем, что боролся с самодержавием (в перерывах между любовными похождениями). И делается вывод: Пушкин – жертва то ли дворцовой интриги, то ли любовного треугольника, а Натали Гончарова всё-таки любила Дантеса, а не Пушкина. И тут же без перехода отмечается, что Дантес был "голубым".
Господа, не пора ли оставить личную жизнь поэта в покое, хватит, под видом исследования истоков творчества, глумиться над памятью Титана.
ПУШКИН ПРЕДУПРЕЖДАЛ
В чём же всевременность Пушкина – свойство, которое, прежде всего, определяет таких титанов мысли, как он?
Она - в том, что Пушкин, живший в, казалось бы, далёкую, совершенно не похожую на нашу, эпоху, действительно, в отличие от коммунистических вождей и демократических футурологов, видел далеко, на много лет вперёд, сквозь века предупреждая нас о ловушках, в которые мы сегодня попали. Ведь на любое современное событие, любую идеологическую схему, актуальную сегодня, есть ответ у Александра Сергеевича.
К примеру, Пушкин словно отвечает на современные различных степеней "помаранчевые" выверты украинских политиков, придумавших фантастическую историю, основанную только на сегодняшней конъюнктуре, такими строками:
"Киев, старина седая!
Ты - матерь русских городов!
Сроднишь ли с буйною Варшавой
Ты память всех своих гробов?"
А не кажется ли списанным с реалий 90-х сюжет Бориса Годунова? Почти мистикой кажется совпадение имён всенародно избранных Борисов. Увы, отнюдь не мистика - их деятельность, в обоих случаях приведшая к катастрофе. Только тогда гарантом реформ и форпостом передовой западной идеологии выступала Польша. Катастрофа смутного времени – это предупреждение потомкам, которого мы не услышали. Ибо мы не умеем так, как Пушкин, смотреть на ситуацию, отринув плен штампов, спокойно, рационально и объективно.
Так он смотрел на всё, в том числе - и на своих друзей. В советское время Пушкина представляли чуть ли не революционером, который только по недоразумению не пошёл на Сенатскую площадь. Но при этом приводится только часть цитаты: "И я мог бы быть там с ними…", и нет в этой цитате только её конца: "как шут"!
Пушкин не мог быть не близок с ними, с декабристами – ведь это была молодёжь, принадлежавшая к одному социальному слою, читавшая одни и те же книги. И в наше время поэты были частыми посетителями диссидентских тусовок. Но Пушкин видел узость и зашоренность "диссидентов" своего времени:
"Была все это только скука,
Забавы взрослых шалунов,
Безделье молодых умов".
Тогда восстание было разгромлено. Но через сто лет из той искры разгорелось пламя, которое прошло пожаром по всей земле. Результаты мы видим сегодня.
Но Пушкин уже тогда предупреждал нас – на то нам даны были его "Капитанская дочка" и "История Пугачевского бунта", бессмысленного и беспощадного, но, как правило, организованного вольнолюбивой и человеколюбивой интеллигенцией, которая сама подчас оказывается первой жертвой этого бунта.
МОСТ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ
Другая известная тема, которой посвящено много исследований – это Пушкин и Кавказ. Она особенно актуальна для нас, чьей задачей является сохранение и развитие русской культуры в Азербайджане, одной из республик Южного Кавказа. И хорошо, когда она освещается не в упрощенном романтико-этнографическом аспекте.
Ведь для Пушкина и Лермонтова Кавказ - не экзотика. Они с поразительной интуицией почувствовали глубинную суть кавказской цивилизации и то, что её сближает с Россией.
Что особенно поражает на фоне современного агрессивного невежества, когда представителей различных народов Кавказа, подчас совершенно не похожих друг на друга, часто - даже больше не похожих, чем, к примеру, народы Европы, величают общим полицейским термином – "лица кавказской национальности". И это непонимание, верхоглядство, следование идеологическим штампам привело ко многим кровавым трагедиям, которых можно было избежать.
И если поэт был создателем, фактически, современного русского языка и во многом сформировал культурный тип современной цивилизации России, то мост, который перекинули такие, как он, титаны, между двумя типами, по сути, единой евразийской цивилизации, связал народы крепче, чем войска, границы и экономические связи.
"Благословен тот час,
Когда в горах Кавказа
Судьба соединила нас".
Эти строки Пушкин посвятил азербайджанскому поэту Шейде, с которым он познакомился в Тифлисе.
И чем, как не генетической близостью культур, объяснить тот факт, что первым, кто понял великое, всевременное значение творчества Пушкина, был основоположник современной азербайджанской литературы Мирза Фатали Ахундов:
Скорбя о гибели поэта,
Пусть в бейтах Сабухи
Кавказ сереброкудрый
Справляет траур свой".
О Пушкине скорбит Ахундов в своей "Восточной поэме на смерть Пушкина". Он впервые показал ту роль поэта в мировой цивилизации, о которой только через 6 лет сказал Белинский.
Поэтому никого не удивляет, что одним из самых популярных мест в Баку является сквер Пушкина с недавно установленным памятником. Памятник необычен. Здесь не привычный нам по старым памятникам монументально- хрестоматийный Пушкин, а стройный, немного легкомысленный денди с тросточкой, лёгкой пружинящей походкой прогуливающийся по бульвару. Сквер стал местом притяжения творческой интеллигенции. Каждый год, 6 июня, в день рождения поэта здесь собираются представители общественных организаций, здесь вспоминают поэта , читают его стихи, выступают с театральными сценками дети Бакинских школ, где педагоги уделяют какое-то особое, "бакинское", внимание Пушкину.
МИССИИ И СУДЬБЫ
В чем главное отличие Пушкина от любых других писателей и поэтов его и последующих веков? Почему он – "пьедестал, который выше побед", по словам Б. Окуджавы?
Но, с другой стороны, почему, в отличие от Толстого и Достоевского, которыми на Западе занимались и занимаются целые специализированные институты и не одна сотня западных филологов написала диссертации на тему "пресловутой" загадочной славянской души, которую надо непременно досконально изучить, Пушкин Запад не интересует?
В чем дело? В его особой "русскости", непонятной Западу?
Вряд ли. Ибо - обратим внимание на героев пушкинской прозы. Характеры ясны, цельны и не подвержены никаким самокопаниям, тем более - самобичеваниям, и больше похожи на европейцев.
Дубровский не запил, задаваясь за бутылкой бессмысленными вопросами: "Кто я, что я, кто виноват и что делать?" Последнее он четко знал. Он увёл крестьян в лес, организовав разбойничью шайку, потом купил у француза за 400 тыс долларов (если перевести 10 тыс. рублей времён Пушкина на современный курс) паспорт и совершил подвиги, достойные любого произведения в стиле современного "action".
Правда, Онегин достаточно занимался самокопанием. Но то, что он не был подвержен самобичеванию, это точно. Ибо Онегин был, прежде всего, ПСИХИЧЕСКИ НОРМАЛЬНЫМ человеком.
"Выстрел", если поменять в нём имена, можно выдать за французское или какое-либо иное западное произведение. То же касается и "Пиковой дамы" (пушкинской, а не сентиментального оперного либретто).
А Дон Гуан, так великолепно сыгранный гением нашего времени – Высоцким, вообще выше всех границ и культур.
Ибо сам Пушкин – выше границ любых культур, этносов, супеэтносов и религий. Он выше даже времени. Почему - мы рассмотрим ниже.
Но в то же время Пушкин – русский поэт. В чём же тогда противоречие?
Пушкин через русскую тему искал глубинные истоки самого смысла существования и судьбы всей человеческой цивилизации, независимо от религий, языков и рас.
Выше мы уже рассматривали глубинные истоки его любви к Кавказу. Поэтому он актуален всегда и понятен всем, ибо всем несёт, как Вестник, добрую весть, помогает ориентироваться в нашем сложном мире. Беда в том, что не все его хотели и хотят слушать. Многим это просто невыгодно…
Может, в этом корни отсутствия к нему интереса на Западе?
"Русскость" его не фольклорно-конкретна, а во-вторых, в ней нет социальных элементов, связанных с пресловутой эксплуатацией хороших крестьян плохими помещиками.
К баловству Онегина идеями социальных преобразований он относится иронично. Когда Онегин, от скуки и начитавшись передовых книжек,
"Ярем от барщины старинной
Оброком легким заменил,
И раб судьбу благословил", -
то, конечно же, его соседи-помещики увидели в том страшный вред. И были правы. Никакие реформы не возможны без самого тщательного изучения тысяч разнородных факторов. К сожалению, последователи "передовых" людей уже два раза за 20-й век пытались, сломав всё, что можно, подвести жизнь под готовую красивую схему.
Ещё один аспект, который может объяснить, чем отличаются герои Пушкина от героев Достоевского и, особенно, Чехова: образы Пушкина могут быть иллюстрацией к теории Льва Гумилева - историка, разработавшего теорию пассионарности, позволяющую совсем по-другому взглянуть на исторические события и судьбы народов и цивилизаций.
Согласно этому взгляду, "фаза надлома" началась для этносов России позднее, и характеры Пушкина – это характеры, ещё не утерявшие пассионарности. "Пассионарные люди", по Гумилёву, действенны, энергичны, психически здоровы, нравственны, они принимают полезное у других народов, не теряя самоидентичности.
Другое дело – вторая половина 19-го века и 20-й век. Надлом уже породил тогда неверие, неуверенность, в погоне за химерами люди забывали о традиционных и непреходящих ценностях. Тогда и стали проникать в ослабленный организм вирусы чуждых разрушительных идей.
"Руслан и Людмила". Это - не легенда и не сказка. Это - глубочайшее философско-духовное произведение, написанное языком, который не понимали современники. А если и понимали, то общий вектор мысли тогда шёл в противоположном направлении… А поисками глубоких корней духовности человечества, не привязанных к эгрегорам, тогда ещё не занимались.
Конечно, эти темы и до того досконально изучали философы, начиная от греческих гностиков и неоплантоников до Шопенгауэра, Ницше и… Но здесь - иной подход и иные цели…
Был ли Пушкин мистиком, или это что-то иное?
Что характерно: ясные реальные образы Пушкина - и мистическая круговерть вокруг его судьбы.
Ещё в юности ему цыганка предсказала, что "ты будешь жить долго, если в 37 лет не погибнешь от белой лошади или белого человека" (Дантес был выраженным блондином).
Москва, вьюжный февраль 1831года, церковь Большого Вознесения. Натали в венчальном платье с длинным шлейфом, а рядом – Пушкин, который ничего не замечает, кроме неё. Они меняются кольцами. Кольцо Пушкина падает, катится по ковру... Он поспешно наклоняется поднять его - и свеча в его левой руке гаснет, а с аналоя, который он задел, падают крест и Евангелие.
Наталья Николаевна видит, как смертельной бледностью покрывается его лицо, что было отмечено как дурное предзнаменование.
И до сих пор не понятно, почему он перед дуэлью отдал все обереги Данзасу и пошел на верную гибель энергетически беззащитным. Есть и такое предположение – это была скрытая форма самоубийства. Или просто хотел проверить свою судьбу в "чистом" виде?
Духовность Пушкина ничего не имеет общего с входившим тогда в моду мистицизмом. Но в то же время – посмотрите – его образы не имеют конкретной фольклорной привязки. Это - сказочный мир, где господствуют иные законы и течёт иное время.
Хотя сюжеты его сказок часто в конечном итоге опираются на реалии. Но часто - на реалии очень далёкого прошлого, видоизменённые в процессе многократного пересказывания.
Царь Салтан... Его сын Гвидон... Фантастичны даже имена, явно - не русского происхождения. И - остров Буян. Это - как раз конкретная географическая и историческая привязка. Это - не что иное как остров Рюген, ныне принадлежащий Германии.
Более 1000 лет назад, в период славянского язычества и славянского единства, Буян был культовым центром славян, здесь стояли главные храмы и трёхглавые боги, поразительно напоминающие ведические. Даже имена богов часто совпадали. И главный бог – Святовит или же Свентовит. Этот центр славянского язычества продержался очень долго, даже тогда, когда соседние славянские народы давно уже приняли христианство.
Но это его и сгубило. В 12-м веке он был захвачен немцами и все храмы были совершенно уничтожены. Но остров Буян до сих пор живёт в фольклоре славянских народов. В сказках, в приметах, заговорах, в традициях народной медицины... Многие заговоры так и начинаются: "На море окияне на острове Буяне…." Магия древних жрецов дожила в них до наших дней.
Теперь, где же находится сказочное Лукоморье? Есть предположение, что это - Таганрогский залив (Азовского моря). Пушкин, по преданию, отдал здесь кому-то на хранение книгу с "философическими таблицами" (Е. Онегин), где были предсказания о будущем России и всей земной цивилизации. Намёки эти при желании можно увидеть в предисловии к поэме "Руслан и Людмила".
В книге "Роза мира" Даниила Андреева рассказывается о Навне - Соборной Душе России (российского супер-этноса - сверхнарода), которая попала в темницу, что мешает российской цивилизации по-настоящему проявить свой творческий потенциал. А кто же тогда Бурый Волк? Может, это - демон российской государственности?
Согласно Даниилу Андрееву, демон государственности олицетворяет собой военную мощь государства и репрессивный аппарат. В определенные периоды (например, при нашествии врагов или же в период смуты) он спасает Соборную Душу, служит ей, хотя он сам же и пленил её.
Вспомним всем известную с детства "Сказку о царе Салтане". Кто такая Царевна Лебедь? "Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит". Согласно индийским философским учениям, именно во лбу расположена душа человека. Там же находится так называемый "третий глаз", через который некоторые люди видят тонкий мир и могут получать космическую информацию.
Но образ царевны Лебедь можно трактовать и иначе. Ведь Звезда – символ тюрок. Сегодня Турция - страна, долго переживавшая фазу надлома и даже чуть не потерявшая независимость в конце первой мировой войны, не только возродилась, но и стала региональной сверхдержавой. Мы видим, как резко изменилась жизнь и у нас, в Азербайджане. Этот невиданный подъём и прогресс не объяснишь чисто материально, тут далеко не всё дело в мировых ценах на нефть…
Но откуда это было заранее известно Пушкину?! Ведь эта информация попала в Европу только в 20-м веке. Выходит, он имел свой источник информации и информаторов, не видимых другими. То есть - был "контактером".
Этот термин тоже появился недавно, но Пушкин знал о своих способностях. Поэтому назвать его мистиком будет не совсем точно. Ибо в слове "мистика" мы ощущаем что-то тёмное, малопонятное, запутанное и нелогичное. Но ведь мир земной и мир небесный, по сути, ясны, понятны и логичны. И сквозь простые, на первый взгляд, образы Пушкина проглядывает "невечерний" ясный свет "мира горнего".
Ещё - о вневременности Пушкина.
Например, действие "Пиковой дамы" – это конец 18-го столетия, "век золотой Екатерины". В Россию тогда активно проникают различные западные мистические и философские учения. Некоторые из них императрица не жаловала, считая, что за мистикой в них скрываются геополитические цели ведущих держав Европы. Но проблема, поднятая в повести, шире политической конъюнктуры.
Фактически, главным героем произведения, стоящим всё время за кадром, был знаменитый граф Сен-Жермен. Фигура неоднозначная. Но он являлся, несомненно, одним из выдающихся и талантливых людей своего времени. Одни его считали авантюристом и обманщиком, привлекавшим дешёвыми фокусами доверчивых людей. Другие – великой духовной личностью, одним из тех, кто готовит будущее преображение человечества - тот самый, "мягкий вариант" конца Света. Сегодня большинство эзотерических школ называют его одним из "Вознесённых Владык" - ведущих фигур планетарной Духовной Иерархии.
Какой можно сделать вывод из урока, который он преподал и графине, и Герману?
Облегчать свою карму (судьбу) можно только собственным упорным трудом, добром и любовью. Если же ты, прибегая к помощи магических сил, хочешь получить сразу и всё, что хочется, не считаясь со средствами, то возмездие неотвратимо.
Каждому действию соответствует равное и противоположно направленное противодействие. Этот закон Ньютона - в то же время и закон Кармы.
Какой мы можем сделать вывод? Образы Пушкина не были по-настоящему поняты современниками, как в России, так и в Европе. В период, когда интеллигенция стала баловаться левыми идеями и славянофилы вступили в смертельную схватку с западниками, Пушкин с его надсоциальными , наднациональными, надвременными, надэгрегорными идеями был просто неактуален.
А так, если посмотреть, то - кто он? То дружит с декабристами, то берёт себе в цензоры Николая I--го, в трактовке политических событий не отходит от официальной линии... Все понимали, что он стоит НАД всем этим, но почему - не было ясно до конца.
Да, Пушкин – это "наше ВСЁ", но ещё не знали, в чём это "ВСЁ" заключается.
Вот что пишет один из самых талантливых и оригинальных писателей 20-го века, автор книги "Роза мира" Даниил Андреев. Он исследовал тонкие Миры, окружающие и пронизывающие нас, от которых мы зависим и где, как в зеркале, отражаются наша жизнь и наши деяния, где мы наказываемся за проступки и где готовимся к новому воплощению. То, что религии называют "раем" или "адом".
Но задачей Даниила Андреева было доскональное изучение сущности человека и сущности земной цивилизации: что мы должны сделать, чтобы измениться и не погубить Мир? Сейчас у него много духовных последователей. И их задача, чтобы то, что называют "Концом Света", а фактически это - энергетическое изменение мира, прошло бы по максимально мягкому варианту.
И он признавал эту особую, ни с чем не сравнимую миссионерскую роль Пушкина.
"О Пушкине, как это известно всякому, существуют горы исследований, высказывались тысячи суждений. Да позволено мне будет присовокупить к этим характеристикам ещё одну, сделанную под таким углом зрения, какой до сих пор не учитывался: под углом зрения метаистории. Под этим углом зрения миссия Пушкина заключается в том, что, создав ёмкий, гибкий, богатый и чрезвычайной выразительный литературный язык и великолепный стих, он этим дал решительный толчок процессу развития всенародной любви к языку, к слову, к стиху и к самой культуре языка как основного средства человеческого общения; вооружил следовавших за ним во времени творцов этим совершенным средством для выражения любых идей и чувств; разработал ряд необходимых для этого новых жанров и сам возглавил процесс художественного выражения этих идей и образов. Какие же это идеи и какие именно образы?
Во-первых, это – идеи, связанные с задачей разоблачения демонической природы государства и с укреплением комплекса освободительно-моральных устремлений отдельной души и всей нации. Сюда относится идея о непрощаемости преступления, совершённого верховной властью, то есть сознание несостоятельности той власти, которая основана на нарушении этических норм (ода «Вольность» и особенно «Борис Годунов»).
Сюда же относится идея неразрешимости, ни в рассудочно-логическом плане, ни в плане гуманистической совести, противоречий между личностью и государством, между личностью и демонизированными законами мира («Медный Всадник»).
С этим же связана и идея противостояния между низшей, самостной свободой личности и общественной гармонией («Цыганы»).
Эти идеи, воздействуя на сознание множества людей, приобщавшихся литературе, подготавливали его, в конечном счете, к идее-выводу о примате этики над государственным началом, то есть о желательности – хотя и утопичной для настоящего времени – установления высокоэтического контролирующего и направляющего начала над аморальным государством.
Второй цикл идей был связан с задачей изменения отношений христианского человечества к Природе. В основном, это была идея – переживание Природы как начала объективно-прекрасного, ни в коем случае не осуждённого и не враждебного, хотя и обладающего такою стороной, которая принуждает зачастую воспринимать Природу как начало равнодушное и безучастное к человеку. При этом, однако, ощущение её безучастности не препятствовало переживанию Природы как начала субъективно любимого.
Эти переживания, нашедшие своё выражение в большом количестве первоклассных по форме стихотворений и отдельных мест в поэмах, подготавливали сознание к выводу о возможности какого-то – пока еще смутно мечтаемого – нового вида отношений и общения с Природой: радостно-чувственного, дружественного и, в то же время, ни в коей мере не греховного.
Это переплеталось с новым восприятием самого процесса жизни в её повседневном облике: в обнаружении элементов поэзии и красоты и в озарении ими низших, будничных слоёв человеческой жизни. Всё это, как и предыдущее, шло вразрез с заветами аскетического периода и прокладывало дорогу к пониманию далеких грядущих задач Розы Мира – задач пронизывания духовностью и религиозно-поэтической стихией всех сторон жизни.
Третий цикл идей был связан с задачей вскрытия нового, углублённого смысла человеческих религиозных устремлений к Вечно Женственному, и в этом, мне кажется, сказалось не только веяние Навны, но и самой Звенты-Свентаны. К этому циклу относится идея Вечной Женственности как трансцендентного космического начала, какое бы то ни было выражение которого в конкретной человеческой множественности или в отдельной женщине – немыслимо и невозможно («Рыцарь бедный»); и – антиномичная идея Вечной Женственности, как присущего человечеству начала, обретающего – не воплощение, конечно, но отдалённое отражение в проходящей среди нас прекрасной женской душе («Евгений Онегин»).
Можно в «Бедной Лизе» Карамзина усмотреть первые, слабо уловленные отсветы Навны; все образы женственно прекрасного, даже все, хотя бы и робкие, попытки фиксировать его в искусстве, содержат отсветы той или иной из Великих Сестер[ Соборных Душ народов].
Татьяна Ларина – первый образ, прелесть и гармония которого воздействуют через столетие на потомков с тою же силой, как и во времена его возникновения.
Далее: Пушкин впервые поставил во весь рост специфически русский, а в грядущем – мировой вопрос о художнике как о вестнике высшей реальности и об идеальном образе пророка как о конечном долженствовании вестника. Конечно, он сам не мог сознавать отчётливо, что его интуиция этим расторгает круг конкретно осуществимого в XIX веке и прорывается к той грядущей эпохе, когда Роза Мира станет обретать в историческом слое свою плоть.
И, наконец, в ряде своих произведений («Капитанская дочка», «Повести Белкина», «Пиковая Дама», «Пир во время чумы», «Моцарт и Сальери» и многие другие) Пушкин поставил немало более частных психологических, моральных и культурных проблем, подхваченных и развитых его продолжателями.
Само собой разумеется, мысли, высказанные на этих вот страницах, ни в коем случае не претендуют на то, чтобы сложиться в исчерпывающую метаисторическую характеристику Пушкина. Это лишь первый опыт в данном направлении, и я не сомневаюсь, что работы последующих поколений над раскрытием метаисторического значения Пушкина полностью затмят этот бедный черновой набросок.
Многими исследователями отмечалось уже и раньше, что гармоничность Пушкина – явление иллюзорное, что в действительности он представлял собою личность, исполненную противоречий и совершавшую сложный и излучистый путь развития, хотя направление этого пути лежало, несомненно, ко все большей гармонизации. Это, конечно, так.
Но не менее важно то обстоятельство, что, несмотря на эту противоречивость, вопреки, так сказать, фактам, Пушкин был и остаётся в представлении миллионов людей носителем именно гармонического слияния поэзии и жизни. И эта иллюзия тоже имеет свой положительный смысл (как и тысячи других иллюзий в истории культуры): этот солнечный бог нашего Парнаса, проходящий, то смеясь, то созерцая, то играя, то скорбя, то молясь, у самых истоков русской поэзии, этим самым сближает в сознании множества стихии поэзии и жизни, разрушает преграду, отделявшую человеческие будни, жизни обыкновенных людей от сферы поэтических звучаний, торжественных, заоблачных и бесплотных".
Интересно, что роль Пушкина, как особого Космического вестника была конкретно подтверждена в наши дни чудесным явлением, свидетелями которого были сотни людей, прибывших на празднование Пушкинского юбилея в Михайловском, в том числе и бакинцы, которые могут это подтвердить. Когда священник стал читать молитву, на абсолютно безоблачном небе появилось четкое изображение белой птицы, оно держалось в течение всей молитвы, а потом растаяло. Каково же было удивление участников мероприятия, когда ТУ ЖЕ САМУЮ ПТИЦУ ОНИ УВИДЕЛИ НА РОЗДАННЫХ ИМ ПАПКАХ.
Правда, скептики утверждали, что это поработали то ли "Витязи", то ли "Стрижи", нарисовавшие птицу в небе. Но небольшой масштаб самого мероприятия и затраты, связанные с работой эскадрилий, сводят на нет это такое удобное предположение.
Сегодня мир вступает в новую фазу. На все старые вопросы получены ответы. К сожалению, чаще всего не те, которые ожидались. И удивительно то, что на новые вызовы и новые вопросы наших дней пытался ответить гений, живший почти 200 лет назад.
Над всей сегодняшней, кажущейся нам такой значимой, а, в сущности, пустой суетой, над псевдоглубокомысленными излияниями политиков и телеведущих, над пошлыми и глупыми текстами шлягеров звучит чеканной медью строгий, прозрачно понятный своей философской глубиной стих Поэта, в котором воплощена вечность. Как она воплощена в Гомере и Шекспире.
"А все-таки жаль, иногда над победами нашими, встают пьедесталы, которые выше побед " (Окуджава)
А. Костин, «Мир литературы», Баку, 27 января 2012